| Summary: | В русской культуре кроме профессионального образа Ф. Шопена как представителя романтической музыки был создан и образ Шопена-реалиста, причем не в смысле социальной позиции, а в смысле духовной проработки отношения к явлениям действительности. В статье доказывается, что эссе Б. Пастернака «Шопен» (1945) не осталось единственным примером такого последовательного подхода, требовавшего видеть в Шопене не только открытость реалиям его времени, но и особую детскость, святость и духовную работу. Интуиция Пастернака была продолжена С. Аверинцевым в его переводе стихотворения «Шопен» Г. Бенна, одного из важнейших стихотворений немецкого экспрессионизма, в котором творчество композитора осмыслено как экспрессионизм до экспрессионизма, как противостояние обстоятельствам повседневной жизни с помощью радикальных музыкальных жестов. Аверинцев перевел вопрос в духовную плоскость, представив конфликт гения и обывателя частью конфликта Творца и нечистой силы, отождествив обыденное с формами зла ХХ в. В таком случае Шопен оказывается победителем социального зла, и его образ связан с образом победы над злом. Подробный анализ некоторых смещений и вольностей, которые Аверинцев производит в переводе Бенна, показывает, что Аверинцев видит в Шопене святого, и мотивы, привнесенные в перевод, совпадают с мотивами эссе Аверинцева 0 святом Сергии Радонежском. Тем самым Шопен оказывается символом победы, и критическое осмысление жития Сергия Радонежского и стихотворения Бенна позволяет уточнить, как собственные свойства музыкальной формы позволяют выразить социальное действие святости.
|
|---|
